Грузию мы проскочили за один день и на утро добрались до турецкой границы. Грузинские чиновники несколько раз проверяли наши паспорта и хотели денег: «Я - полиция! Мне все платят!», «Это таможня. Все должны платить - это закон!», «Мы – пограничники. Заплатите сбор!» Платить нам не хотелось, мы и не стали. Грузины немного поругались, но пропустили и так. Турки вклеили нам двухмесячную визу и махнули рукой: «Добро пожаловать!»
Вместе с дальнобойщиками, ехавшими от границы, мы добрались до Артвина, родины моих предков. Символ города - два сцепившихся быка. Бои быков излюбленное развлечение в этих местах. На улицах Артвина примитивные лавки соседствуют с современными магазинами. В воздухе пахнет фруктами, свежими лепешками и жареным мясом. Артвин - симпатичный старинный город, расположенный на склоне горы. Он почти вертикальный, если смотреть на него снизу, стоя возле реки. Георгий из Еревана показывал мне фотографии столетней давности и попросил сфотографировать нынешний город. Доставая фотоаппарат, я не заметил, что за рекой находится турецкая военная база. Обеспокоенные турки решили, что иностранный шпион фотографирует их секретные объекты. Начали кричать, бряцать оружием, некоторые из них погрузились в джип и видимо направились на наше с Юрой задержание. Но для этого им нужно было ехать в объезд через мост, поэтому мы успели скрыться раньше, чем нас настигли неприятности.
В Артвине мы устроились на ночлег в пожарную часть. Там нас приняли очень хорошо, предположив, что мы уже ночевали у них в прошлом году. Вот это да! Видимо в Турции уже побывало так много автостопщиков, что сложно найти такое экзотическое место, где бы они не останавливались на ночлег!
На юг в Эрзерум мы с Юрой ехали раздельно. Я сменил несколько машин и к вечеру уже почти добрался до города. Последний водитель грузовика, что подвозил меня, всю дорогу дымил сигаретами как заводская труба, и при этом беспокоился о моей духовности: пытался заставить меня сказать по-арабски фразу "нет Бога кроме Аллаха...", чтобы, тем самым, обратить меня в ислам. Когда я отказался, водитель попросил показать фотографии на дисплее моей цифровой камере. Отчего-то он решил, что я отдыхал в Анталье и фотографировал на пляжах женщин в купальниках. Когда я в очередной раз его расстроил, он обиделся и больше со мной не разговаривал, лишь иногда пел заунывные турецкие песни.
В эрзерумском консульстве Ирана мы встретились с Юрой. Кроме нас там был молодой француз. Мы разговорились на тему Ирака. Француз позвонил в Анкару в иракское консульство, чтобы узнать условия въезда. Оказалось, что граница открыта, а визы по причине войны временно отменены. Это обстоятельство нас сильно воодушевило. Оказывается наша давняя мечта, Ирак, скоро может быть достигнут.
Разорвав консульские анкеты, мы ринулись в сторону границы с Ираком. Что будет с нами, мы не знали, но вариантов было много. Мы могли вернуться в Турцию или уехать в Кувейт. Планировать было сложно, а ехать наугад – наоборот интересно. Открыты ли дороги? Есть ли транспорт, еда, электричество? Продолжаются ли бомбежки? Не распространяется ли гнев иракского народа на всех белых иностранцев? Вопросов было больше, чем ответов. Мы рассудили, что если даже нам суждено сгинуть в Ираке, то по крайней мере мы сэкономим на дорогой иранской визе…
Двигаясь в сторону иракской границы, мы углубились в турецкий Курдистан. Участились полицейские и армейские проверки. Нас часто спрашивали: куда мы едем? Мы старались не говорить про Ирак, чтобы не навлечь на себя лишние подозрения. Сочинили легенду о том, что конечная цель нашего путешествия по Турции - средиземноморские пляжи, хотя в некоторых особенно диких областях Курдистана даже само существование таких пляжей вызывало сомнение.
Пытаясь устроится на ночлег в одной из деревень, мы привлекли внимание местного населения. Собралась огромная толпа, но никто из зевак не решился пригласить нас в гости. Курдские крестьяне утверждали, что ночевать в деревне негде, еды нет, воды - тоже. Единственный выход – ехать до ближайшего города в отель. Или идти пешком до поста жандармов, где нас примут с удовольствием и "намажут кебаб". Один из крестьян так смачно изобразил "кебаб", намазываемый нам жандармами, что все остальные не выдержали и расхохотались. Было ясно, что от нас пытаются отделаться. Мы прошли до конца деревни, и уже собирались было поставить палатку, но потом решили в последний раз попробовать удачу в одном из домов.
Постучались, спросили, можно ли переночевать? Хозяин ответил: "здесь нельзя". Спросили, где найти еду? "Здесь нет". Попросили воды. "Воды нет". Наконец, спросили про айран (популярный молочный напиток). У курда айран был, и он, обреченно качая головой, повел нас за собой.
Мы прошли во двор, познакомились семьей. Жители дома настороженно спросили, нет ли у нас оружия или бомбы? Мы раскрыли рюкзаки, показывая, что бомбы нет.
Курды облегченно вздохнули, и во дворе дома мгновенно появилась вода, еда и даже кровати для нас. В этой деревне просто боялись террористов.
Несмотря на военное положение в Курдистане, особых проблем у нас не было. На турецких военных постах нас угощали чаем, и мы обсуждали угрозу курдского терроризма. Курды тоже угощали чаем, с ними мы обсуждали проблему турецкой оккупации. Курды – один из самых крупных в мире народов без собственной государственности. Они живут в Ираке, Иране, Сирии, даже в России. Очень много их в Западной Турции. Официальные турецкие власти не признают курдов народом, пытаются их ассимилировать. Было время, когда запрещали курдский язык, а самих жителей называли «горными турками». Курды много лет борются за свою независимость, в том числе с оружием в руках. Больше всего в этом смысле прославилась "РПК – Рабочая партия Курдистана", военизированная организация левого толка. Боевики РПК нападали на регулярные армейские части, устраивали взрывы в турецких городах. После того как в 1999 году лидер РПК Абдулла Оджалан был захвачен и заключен на острове, сопротивление курдов пошло на убыль, но не прекратилось до конца. Турецкие власти приговорили Оджалана к смерти, но так и не решились привести приговор в исполнение, чтобы не создавать образ мученика. Смертную казнь заменили на пожизненное заключение. Для большинства турков Оджалан – кровавый террорист, для курдов – святой, защитник Отечества.
В Ширнаке курды пригласили нас на сырную фабрику. Устроили экскурсию с дегустацией сыра. Сыр «жил» в стеклянных банках стоящих на длинных стеллажах. Рабочие были в восторге от нашего интереса к курдской культуре. Поили нас чаем и учили курдским словам, когда мы показывали им разные предметы. Один из курдов, называя предметы одежды, в азарте чуть не снял штаны, чтобы продемонстрировать нам нижнее белье и научить новому слову. Другой работник фабрики, заметив на руке у Юры фенечку-талисман, подаренную ему тайским монахом, сказал - "О, тайный знак PПK! Это хорошо!" Уходя с фабрики, Юра потихоньку снял с руки фенечку, чтобы турецкая контрразведка тоже не приняла ее за "знак PПK".
Граница неотвратимо приближалась. Скоро мы должны были познакомиться с курдами Ирака. Интересно, что за "кебаб" намажут нам впереди?