C обеих сторон армяно-грузинской границы жили армяне, и поэтому сама граница была условна. Наши паспорта проверили лишь мельком. При желании здание таможни можно было вообще обойти по полю, что и делали все контрабандисты. Местные жители при пересечении границы даже не брали с собой документы, что всякий раз вызывало гнев пограничников.
До Еревана долетели с ветерком. Наш водитель Амаяк работал на российской военной базе в Ахалкалаки, имел свое кондитерское производство, да еще и возглавлял общественное объединение поддерживающее Шеварднадзе (при этом сам Амаяк его политику осуждал).
В столице мы разместились в институте ИВЭСЭП, благодаря знакомству с директором института Ниной Константиновной Есаян еще по обществу "Знание" в Санкт-Петербурге. Ночевали без особенного, впрочем, комфорта - прямо на партах в аудитории, ну да нам было не привыкать.
Моя армянская фамилия Кубатьян навела меня на мысль поискать в Армении каких-нибудь дальних родственников, о которых я никогда не слышал, но предполагал, что они могут быть. Обшарив пространства Интернета, я обнаружил упоминания об армянском литераторе по фамилии Кубатьян. Навел справки, получил его координаты и позвонил. Оказалось, что ереванец Георгий Кубатьян тоже встречал упоминания обо мне в Интернете, но степень нашего родства была непонятна. Сошлись на том, что наши прадеды были родом из турецкого Артвина, а следовательно мы можем считаться родственниками. Это было достаточным поводом, чтобы я мог остановиться на несколько дней в гостях у литератора. Юра остался жить в институте, так как не догадался поискать в Ереване семейство Болотовых.
В столице Армении повсюду велись строительные и ремонтные работы. Город вознамерился стать самым красивым в СНГ. Было ощущение, что мы гуляем по Европе: зеленые аллеи, симпатичные ресторанчики, модные магазины и на каждом углу Интернет-кафе.
В консульстве Ирана нам согласились выдать краткосрочную транзитную визу (нормальную месячную без официально оформленного приглашения не давали), и мы уже приготовили было деньги, надеясь получить продление уже в Иране. Но произошел несчастный случай - в анкете в графе «профессия» я по неосторожности указал «писатель». Чиновник с подозрением спросил, имею ли я отношение к журналистике? Я спохватился, но оправдания и отговорки уже были бесполезны. Выдача виз Ирана иностранным журналистам очень сложна и требует долгих согласований. После долгих уговоров чиновник согласился пересмотреть наше дело, если мы принесем «рекомендательное письмо» от российского консульства.
Подобные письма (или «ноты») часто спрашивают в консульствах стран третьего мира. Часто российские консульства идут навстречу путешественникам и выдают необходимые бумаги. Но в нашем случае российский консул Хрулев отказался подписать такое письмо, вместо этого предлагая получить визу Ирана «цивилизованным» путем, то есть вернувшись в Москву.
За помощью мы обратились в МИД Армении, но, к сожалению, разговор армянских дипломатов с иранскими ничего не дал. Без злосчастного рекомендательного письма из консульства России визу Ирана нам было не получить. Нужно было срочно думать, что делать дальше. Решили возвращаться в Грузию, а потом ехать в Иран через Турцию. Но в грузинском консульстве тоже попросили рекомендательное письмо от российского консула! Мы оказались в тупике. Со всех сторон Армения, как остров, была окружена недружественными странами. С Азербайджаном война, с Турцией плохие отношения из-за геноцида армянского народа в конце XIX-го начале XX века. Грузия мешает российско-армянской торговле, по сути закрывая дорогу для товаров или облагая коммерсантов поборами. Оставался только Иран, но у нас не было визы. Что же делать?
Первого июля в Ереване бастовали машинисты метро, поэтому оно не работало. Ереванское метро построили в советское время скорее из соображений престижа, чем необходимости. Специально переселяли людей из деревень в столицу, чтобы набрать миллион жителей необходимый для получения из Москвы разрешения на строительство и, соответственно, денег на это. В поезде метро было всего два вагона и только одна линия. Стоимость проезда - 40 драм (то есть на 2003 год около двух рублей).
Над городом возвышался монумент "Мать-Армения". Он стоял на горе и был виден издалека. А раньше там находился памятник Сталину. Когда во время хрущевской «оттепели» монумент сносили, то делали это скрытно, ночью. Выключали в городе свет и заставляли жителей окрестных домов наглухо закрывать окна, чтобы никто не видел происходящее. Но даже сверженный с пьедестала вождь умудрился при падении раздавить двух солдат.
Мы решили заняться «пиаром» и открыли фотовыставку в "Армен-пресс", посвященную нашим путешествиям. Приехали журналисты с телевидения и газет. Поскольку событий в Армении происходит не так много, нас заметили. Давая интервью телевизионщикам мы пошутили, что если не получим визу, то останемся в Армении и будем собирать абрикосы в предгорьях Арарата.
То ли под воздействием телерепортажа, то ли так сложились звезды, но консул Хрулев пожалел нас и согласился выдать рекомендательное письмо, но не в иранское консульство, а в... грузинское. На возвращение транзитом в Россию.
Даже с официальным письмом из консульства транзитную грузинскую визу нельзя было получить раньше, чем через десять дней. Значит, у нас оставалось время на осмотр достопримечательностей. Мы посетили единственный сохранившийся на территории бывшего СССР греческий храм Гарни, вырезанный в скале христианский монастырь Гехард и знаменитое своей форелью озеро Севан. Водители, подвозящие нас, неизменно интересовались: много ли абрикосов мы уже собрали в долине Арарата? Телевизионный сюжет видели многие.
Один из водителей пригласил нас к себе в гости в одноименный со священной горой поселок Арарат. Вачик работал инженером на золотодобывающем комбинате, а его жена Марина была родом из Екатеринбурга. Вместе с Вачиком мы ездили купаться в родоновый бассейн, потом посетили его родителей, где нас учили готовить мацун - традиционный армянский кисломолочный напиток, вроде нашей простокваши. Вечером зашли к соседям на домашний концерт, где они пели под аккомпанемент фортепиано грустные армянские песни.
Вачик рассказывал, что когда была война с азербайджанцами, он на своем заводе изготовил самодельную пушку и перевозил ее прицепленной к "москвичу". Эта пушка и сейчас еще где-то хранилась...
Из квартиры Вачика была хорошо видна гора Арарат - национальный символ Армении, находящийся сейчас на территории Турции (временно, как верят армяне). У Арарата две вершины Большой Арарат и Малый (или, как их еще называют, Сис и Масис). Согласно Библии именно сюда пристал ковчег Ноя во время Всемирного потопа. Если верить этому, то все обитавшие на ковчеге твари (каждой по паре) должны были бы начать заселять землю заново именно из Армении. Отчего слонам, жирафам и бегемотам не понравилось в этих краях и как они умудрились вернуться обратно в Африку – загадка, на которую еще предстоит ответить богословам.
По дороге к монастырю Нораванк мы познакомились с необычным человеком. Вартгес работал смотрителем заповедника и жил в самой настоящей пещере. Хозяин оборудовал ее решеткой и входной дверью, а внутри организовал что-то вроде чайханы, где каждый мог бы остановиться и отдохнуть. Столы - плоские каменные плиты, стулья - закрученные корни деревьев. Вокруг стояли древние кувшины, плуги, прялки и другие старинные предметы. Посетив монастырь (8 километров пешком по горной дороге), мы вернулись обратно и как раз попали на ужин. К Вартгесу приехали гости и привезли вино и копченых сигов. Стемнело, и стены пещеры украсили керосиновые лампы, как в средневековье. Здесь мы и заночевали.
Раз уж мы оказались в Армении, то стоило посетить и Нагорный Карабах. История армяно-азербайджанского конфликта подробно описывалась в прессе. Если вкратце, то в Карабахе жили вместе, и даже более или менее дружно армяне и азербайджанцы. Большинство жителей были армянами, но в советское время Карабах приписали к Азербайджанской ССР, и поэтому власти республики активно заселяли территорию азербайджанцами. Все это было не так страшно, пока не развалился СССР. Тогда карабахскому народу пришлось решать с кем быть, с Арменией или Азербайджаном? Позиция Азербайджана была понятна: раз территория принадлежит республике, значит и останется в составе независимого государства. Но карабахские армяне были против. Началась кровопролитная война. Армяне победили и выгнали азербайджанцев прочь. Азербайджан этого не простил, и периодически на границе двух государств случаются перестрелки. Мировое сообщество тоже не позволило присоединить Карабах к Армении, чтобы не создавать опасного прецедента. Ведь тогда многие народы захотят отделяться и присоединяться по своему усмотрению, что опасно как для мировой «элиты», так и для простых людей, ибо чревато войнами и социальными катаклизмами. Так что Карабах оставался непризнанным независимым государством, в котором ходили армянские деньги и была построена отличная асфальтовая дорога, соединявшая мятежный горный район с территорией Армении.
Граница представляла собой пост ГАИ, где у нас даже не проверили документы. Переночевав в палатке на холме, ранним утром мы двинулись пешком в сторону Степанакерта. Возле источника с водой остановились пополнить пластиковые бутылки. Сюда же подъехала машина груженная помидорами. Мы поприветствовали водителя и пошли дальше, размышляя о вкусовых качествах помидоров и их несомненной пользе для здоровья. Откровенно говоря, мы были голодны. Вдруг обогнавшая нас машина остановилась, и водитель вручил нам целый мешок красных ароматных томатов, вкуснее которых вряд ли мы ели когда-то.
Горные пейзажи были необычайно хороши. Даже стоящие вдоль дорог разбитые танки не портили их. Между скалами изредка встречались длинные туго натянутые тросы с привязанными к ним горизонтально висящими проводами. Оказалось, эти тросы специально натягивали во время войны, чтобы мешать полетам азербайджанской авиации. Активные боевые действия прекратились десять лет назад, но ловушки для самолетов на всякий случай остались.
Асфальтовую дорогу в Карабах строили на деньги армянской диаспоры со всего мира. Вдоль обочины попадались таблички, информирующие о том, что данный участок дороги профинансировал фонд такой-то или лично господин такой-то.
В Степанакерте мы зашли на молодежную радиостанцию. Выступили в прямом эфире, причем разговор шел на русском и тут же переводился на армянский. Молодежная аудитория, к сожалению, уже не так хорошо знает русский язык, как это было раньше. Потом Оксана и Арминэ, девушки, работавшие на радио, провели для нас экскурсию по Степанакерту и даже сводили на местную ковровую фабрику, где ткали ковры с узорами из танков, боевых вертолетов и автоматов Калашникова.
На рынке мы купили пару пирожков. Вместо оберточной бумаги использовались бутылочные этикетки от лимонада. На этикетках мелкими буквами было написано "Госагропром НКАО Армянской ССР". Но ведь Нагорно-карабахский автономный округ принадлежал Азербайджанской ССР, а значит, подобных бутылочных этикеток не могло существовать! Не означает ли это, что нынешние карабахские армяне таким образом переписывают историю? Впрочем, можно быть уверенным, что и с другой стороны границы ведется работа историков, доказывающих, что еще до того как Адама изгнали из рая Карабах уже принадлежал Азербайджану. Истина же в том, что если люди исторически живут вместе, то и жить надо дружно. Государственный же эгоизм всегда оборачивается трагедией для людей.
По пути из Степанакерта к поселку Ванк мы познакомились с бывшим подполковником КГБ, который находясь в подпитии хвастался тем, что за ним персонально охотятся азербайджанцы за военные преступления, совершенные им во время войны. Подполковник поведал нам о разных военных ужасах, которым он был свидетелем или даже принимал в них участие Кажется он был горд собой. Но мы решили однозначно: война, какими бы эпитетами ее не награждали, «освободительная», «за независимость», «за справедливость», очень грязное дело.
Ночевали мы на поле. Утром туда пришли косари, и один из них, пригласил нас на завтрак в деревню Ванк. Так и сказал: "Зайдете в деревню, найдете второй дом от перекрестка. Спросите Артуша, передадите ему привет от Давида. Там вас накормят." Мы с некоторым сомнением выслушали эти слова, но кушать хотелось сильно, поэтому мы отправились в деревню искать Артуша. Дом и вправду через некоторое время нашелся. Но Артуша там не было, он ушел на работу, а про Давида никто не слыхал. Некоторое время домашние и соседи вспоминали разных Давидов из окрестных сел и деревень, а потом бросили это бесполезное дело и принялись готовить нам завтрак.
Ванк – небольшая деревня. В числе ее достопримечательностей - улица, где заборы покрыты старыми азербайджанскими автомобильными номерами с буквами «АЗ». Белые номера красиво блестят на солнце - это самая красивая улица в деревне. Еще в Ванке есть монастырь и горная река. В деревне, нам встретились двое пенсионеров. Дедушка и бабушка, годков под восемьдесят. Старики при виде нас заулыбались, а бабушка решила блеснуть знанием русского языка, радостно закричав на всю деревню: "Здравствуйте! Как дела! Ить твою мать!" К счастью, ее словарный запас на этом исчерпывался.
На обратном пути в Ереван мы разглядывали придорожные таблички. Попадалось много смешных надписей на русском: "вульканизация", "вюлконизация", "хадавNк", "элэктрик", "запчаст", "рэмонт амортызаторов" и т.д. Русский язык в Армении постепенно забывается, но все же его знают лучше, чем в соседней Грузии, где подобных надписей не встретишь вообще. Из всех стран СНГ маленькая Армения – первый союзник России.
В Ереване мы в очередной раз отправились в грузинское консульство. Каждый раз приходя в тот район, мы покупали у знакомой бабушки пирожки. Зашли и на этот раз. Бабушка обрадовалась, что мы все еще не уехали из Армении, и один пирожок дала бесплатно, как постоянным клиентам.
Мы получили грузинскую визу, распрощались с гостеприимным Ереваном и снова двинулись в Грузию. Остановились на один день в Гюмри (бывшем Ленинакане). 15 лет назад город сильно пострадал от землетрясения. Тогда всем Союзом собирали деньги на его восстановление. Со всех концов страны приехали строительные бригады, прибыло оборудование. Начали восстановительные работы, но неожиданно для всех Советский Союз перестал существовать. Строители разъехались по своим независимым отныне странам, а в Ленинакане застыли в неподвижности скелеты недостроенных домов и торчащие в разные стороны стрелы сотен оставленных без присмотра подъемных кранов.