Над Меконгом висел густой утренний туман. Я нехотя покинул теплое и сонное пространство палатки, выбрался на свежий воздух и огляделся. Прямо передо мной на качающейся ветке сидела пестрая длиннохвостая птица и с интересом разглядывала меня. Она недоверчиво повертела головой, как бы прогоняя странное наваждение, затем вспорхнула и пропала в тумане. Я сложил рюкзак, вышел на дорогу, чтобы продолжить свой путь. Начинался очередной день моего путешествия автостопом по Камбодже.
В Камбоджу я приехал после странствий по Таиланду. На пути к пропускному пункту вокруг меня суетились подростки с зонтиками. Они хотели укрыть иностранца от солнца и получить за это деньги, но разница в росте и нездоровая конкуренция помешали им это сделать.
Пройдя тайских пограничников, я оказался на нейтральной территории, на которой вовсю кипела жизнь: стояли торговые лотки, сновали люди с огромными телегами. Найти в этом хаосе камбоджийскую таможню было непросто. Пройдя вперед, а потом вернувшись, я все же нашел пограничника, который нехотя проверил мою визу и тиснул штамп в паспорт.
При слове «Камбоджа» вспоминаются кровавые репрессии Пол Пота и красных кхмеров. Пол Пот (настоящее имя Салот Сар) принес своей стране немало горя. В период правления он умудрился уничтожить около трех миллионов камбоджийцев, более 30% населения страны. 1975 год, в котором красные кхмеры пришли к власти, был объявлен «годом нуля». Отменялось право, религия, деньги, собственность, брак и вообще все социальные институты современного общества. Городские жители выселялись в деревню, а те, кто был против, имел высшее образование, знал иностранные языки или просто носил очки – безжалостно уничтожались. Зачастую в бригадах красных кхмеров были дети не старше четырнадцати. Они отличались особой жестокостью – когда на расстрелы не хватало патронов, рубили пленных лопатами или давили их бульдозерами.
Пол Пот правил до 1985 года, а в 1993-м красные кхмеры ушли в джунгли на севере Камбоджи. В 1997 году соратники устроили «народный трибунал» над «учителем и вождем», уже тогда медленно умирающим от малярии. Под дулами автоматов пригнали группу крестьян и заставили их «дружно заклеймить» Пол Пота как негодяя и преступника. Когда его тело сжигали на костре, заткнули ноздри ватой, чтобы дух безумца не вырвался на волю и не вселился в кого-нибудь еще.
Интересно, что Кампучия (прежнее название страны) и Камбоджа – это одно и то же слово, просто нынешнее название произносится на английский манер, а местные жители вообще предпочитают говорить «Камбодия» или «Кампотия». Эта страна не слишком популярна у российских туристических агентств. Плохие дороги, низкий уровень сервиса, нестабильная обстановка – все это не способствует притоку туристов. Впрочем, одна важная причина для посещения этой страны существует – гигантский индуистский храмовый комплекс Ангкор Ват, построенный в XII веке и посвященный богу Вишну. Группа древних храмов, расположена на площади около 200 квадратных километров в отдалении от цивилизации, практически посреди джунглей. За день обойти все храмы пешком невозможно, поэтому местные жители возят туристов на собственных мотоциклах, а входные билеты продаются одно-, двух- и даже трехдневные. Для камбоджийцев проход к храму бесплатный, а иностранцам приходится платить по 20 долларов за однодневный билет. Есть и таинственный secret way, о котором могут рассказать местные жители, если удастся завоевать их доверие.
Комплекс Ангкор находится в семи километрах от городка Сиемриеп, живущего исключительно за счет иностранцев, приехавших взглянуть на самый большой индуистский храм в мире. Этот храм изображен даже на государственном флаге страны. Был случай, когда одна легкомысленная тайская актриса сказала журналистам, что Ангкор по праву должен был бы принадлежать Таиланду. В Камбодже начались тайские погромы, и отношения между странами сильно испортились. Сами камбоджийцы считают, что как раз наоборот, часть территорий Таиланда и Южный Вьетнам должны были бы принадлежать Камбодже, как во времена великого Кхмерского государства.
Я шел по улицам Сиемриепа, а мототаксисты энергично сигналили мне – их профессионально возмущал вид идущего пешком туриста, да еще и с рюкзаком. Я решил направиться на выход из города в сторону Ангкора. По дороге попадались шикарные свежевыстроенные отели и фундаменты будущих отелей, вокруг которых кипели строительные работы. Камбоджийские власти твердо решили использовать свой главный туристический «козырь» по максимуму. Чуть подальше современные здания сменились деревенскими домиками. Жизнь тут была спокойнее. Детишки весело резвились, играя в «шлепанцы». Суть игры в том, что на камень устанавливается один шлепанец, а другим надо его сбить с небольшого расстояния. Краем глаза наблюдая за детьми, женщины занимались хозяйством, а взрослые мужчины покачивались в гамаках и, степенно покуривая, размышляли о проблемах мироздания.
Прямо перед собой я увидел буддистский храм, живописно расположившийся посреди высоченных пальм. На поле перед храмом монахи оживленно играли в футбол. Мое появление внесло в игру некоторую заминку, в результате которой зазевавшийся вратарь одной из команд пропустил гол. Ко мне подошел молодой бритоголовый монах и поинтересовался целью моего визита. Я ответил, что хотел бы остановиться в этом храме на пару дней. Моя просьба была воспринята спокойно, и Бона, так звали монаха, пригласил следовать за ним. Мы прошли к дому, приземистому одноэтажному зданию с широкими дверями и окнами без стекол. Там и жили монахи.
В единственной широченной комнате стояли двухъярусные кровати, на стенах висели буддистские изображения, а под потолком мерно крутились огромные вентиляторы.
- Ты будешь спать здесь - сказал Бона, освобождая свою кровать от лежавших на ней вещей.
- А как же ты? - спросил я.
- Никаких проблем! – и Бона продемонстрировал новенький гамак, привязал его к крюкам на стене и показал, как именно он будет спать.
Затем мы пошли на экскурсию по монастырю. Мы познакомились со старейшинами, посмотрели монастырское кладбище и глубокий колодец. Раньше в монастыре было два колодца с питьевой водой, но во времена Пол Пота их засыпали телами убитых монахов. Один из колодцев перестал существовать, а другой все же пришлось очистить, поскольку иных источников воды не было. Прошло не много времени с тех трагических событий, но жизнь в монастыре продолжается, и монахи берут из колодца воду, моются ей и даже считают пригодной для питья.
Вечером, Бона пригласил меня на ужин. Монахи собрались в своем доме, и расселись в кружок прямо на полу. Поставили в центр несколько тарелок с едой. Электричества не было, при свете свечи наша трапеза носила мистический оттенок – по стенам метались огромные жутковатые тени, а бритоголовые монахи в одинаковых оранжевых одеяниях казались братьями-близнецами. Я отведал кисловатого супчика, закусил лепешкой и уже потянулся было к тарелке, где лежало еще что-то вкусное, но в ужасе отдернул руку. В тарелке, растопырив в стороны суставчатые лапки, лежали огромные жуки. Аппетит сразу пропал. Я вяло надкусил очередную лепешку.
- Ешь, ешь! Очень вкусно! – монахи заботливо пододвинули ко мне тарелку с жуками. Я же старался держаться подальше от сомнительного блюда. Мимо нас пробежал здоровенный таракан, деловито забрался на грубо сколоченную табуретку и важно пошевелил усами. Гигантская тень на стене тоже пошевелила усами, после чего таракан и его тень вместе побежали по своим делам.
- Смотрите, ваша еда разбегается, - язвительно заметил я.
- Нет, нет! Это другое! - развеселились монахи.
- Ага, другое... То же самое! - ужин пришлось закончить, думать о пище не хотелось.
Рано утром монахи ушли на молитву, а я отправился исследовать Ангкор Ват. Жажда приключений направила меня искать secret way в обход контролеров. Я нашел вытоптанную местными жителями тропинку и углубился в джунгли. С деревьев свисали лианы, в гуще веток свистели птицы, а из-под ног разбегались длиннющие многоножки. Тропинки разветвлялись и сходились вновь, и через некоторое время я перестал ориентироваться и понял, что заблудился. Но это не сильно меня беспокоило, поскольку лес был обитаемым. То тут, то там встречались приземистые соломенные хижины с круглыми крышами. Наверное, здесь живет дикое племя каннибалов, подумал я при виде очередной хижины. Но тут из нее вышел камбоджиец в джинсах и футболке, выкатил велосипед и уехал прочь. Так мне и не удалось сделать важное этнографическое открытие. Через некоторое время скитания по джунглям увенчались успехом, я вышел из леса – прямо передо мной простирался Ангкор...
Вернулся я в монастырь лишь под вечер. Бона как раз отправлялся на ежедневные занятия по английскому языку, которому он учил других монахов и деревенских ребятишек. Я попросил разрешения присутствовать на занятиях. Бона согласился, но, как мне показалось, не был этому рад. В крошечной комнатенке при свете свечей сидело около десятка человек. Бона вышел к доске и начал писать число и тему занятия. С каждым словом он бросал на меня пытливые взгляды, пытаясь по выражению моего лица понять, все ли правильно он делает, нет ли ошибки. Я решил ему помочь и пару раз поправил. Не стоило этого делать, Бона, пытаясь сохранить свой авторитет учителя, вежливо, но настойчиво попросил меня удалиться, и остаток вечера я провел, лежа в гамаке и листая книгу об истории буддизма.
На следующий день я двинулся в путь. Бона вывез меня на мотоцикле на трассу и вручил на дорогу пакет с бананами.
Через некоторое время я вновь глядел на мир из кузова грузовичка. Мелькали рисовые поля, крестьяне в смешных соломенных шляпах, детишки верхом на быках и буддистские монахи, прячущиеся от солнца под цветастыми зонтиками.
Дорога государственного значения Сиемриеп – Пномпень не была асфальтирована, и грузовичок весело скакал по кочкам, а я в компании объемных тюков также весело катался по днищу кузова. Периодически дорогу пересекали высохшие от жары реки. Мосты над ними представляли собой несколько бревен скрепленных веревками или металлическими скобами. Большая часть мостов была повреждена. Чтобы движение не останавливалось, возле мостов сидели местные жители и помогали машинам преодолевать опасные участки. Они громко командовали: «Левей! Левей! А теперь правей! На меня!» Водители послушно выполняли указания, а затем платили за помощь. Говорят, время от времени, федеральные дорожные службы присылают бригады для ремонта мостов. Но через некоторое время мосты вновь оказываются поврежденными – местные жители не желают терять свой заработок.
Встречались по дороге и нищие. Однако, в отличие от обычных попрошаек, эти были технически подготовленнее. При виде машины они включали патефоны и просили подаяние под музыку, усиливая свои голоса при помощи громкоговорителей. А ребятишки-помощники обходили машины с ведрами и корзинами для сбора наличных.
Следующий город, в котором я остановился, назывался Кампонгтхом. Вообще-то я мог проехать мимо, но, увидев стоящие вдоль дороги кхмерские статуи, решил здесь задержаться. Это были так называемые «стражи монастыря». Подобные статуи встречаются в Китае в виде львов Ши Цза, в Лаосе в виде свирепых воинов или собак, в Таиланде в виде воинов с длинными носами, в Индонезии в виде слонов с многочисленными руками. Стражи отгоняют злых духов, не пускают их в монастыри. Иногда подобных стражей устанавливают возле различных учреждений и частных домов. Возле монастыря в Кампонгтхоме стояла целая гвардия – собаки-носороги, воины с тремя лицами, драконоподобные монстры. При виде этих тварей даже самый отчаянный злой дух не рискнул бы войти внутрь.
Я вежливо поздоровался с монстрами и вступил на территорию монастыря. Этим стенам насчитывалось 800 лет, но новые веяния проникли и сюда. В монастыре тоже преподавали английский язык. Около десятка групп занимались одновременно в помещении, разделенном тряпочными ширмами. Помимо английского здесь изучали французский и тайский языки. Вокруг меня собралось сразу несколько учителей, удивленно выслушали и подвели к настоятелю, древнему сухонькому монаху. Тот разрешил мне остаться в монастыре. Меня поселили в отдельную комнату, в которой стояла деревянная кровать с неизменной сеткой от комаров.
Языковые занятия продолжились, а я вышел во двор и принялся наблюдать, как монахи собирают кокосы. Один ловко забрался по гладкому стволу высоченной пальмы и при помощи мачете начал рубить ветки с орехами. Я попытался забраться на соседнюю пальму, но ствол был такой скользкий, что у меня ничего не получилось.
Монахи внизу собирали упавшие кокосы. Один подарили и мне, даже научили правильно его есть. Нужно было отсечь верхнюю часть кокоса, просунуть внутрь трубочку и выпить сок, затем разломить орех пополам, отрезать от наружной поверхности небольшой плоский кусочек и, используя его как ложку, расправиться со съедобной мякотью.
Ночь я провел в своей келье. Все это время в монастыре шла какая-то особенная служба. Монахи били в барабаны, играли на инструментах и заунывно распевали молитвы. Не знаю, была ли эта служба связана с изгнанием злых демонов, но они, похоже, слетелись в мою комнату со всего монастыря и в ужасе забились под кровать. Иначе как объяснить, что всю ночь я не мог заснуть, мне мерещились какие-то страсти, от которых я вскакивал в холодном поту?
На следующий день я решил уехать из монастыря, и воспользовался приглашением учителя английского по имени Тет, живущего в небольшом доме в центре города. Фасадом дом выходил на улицу, а с обратной стороны оказывался стоящим на сваях над озером. Тет жил вместе с женой, матерью, сестрой и целым выводком детей, чье точное число не представлял даже сам глава семьи. Все домочадцы размещались в двух комнатах и спали в гамаках и на циновках. Мне, как почетному гостю, выделили единственную кровать. Я бы лучше лег на циновке, но мне это не разрешили.
Днем к нам в гости пришли еще два учителя – Лот и Джей. Они предложили отправиться на экскурсию к древним руинам, расположенным за пределами города. У них были два мотоцикла, на которых мы могли отправились в путь. До этого я никогда не управлял мотоциклом, тем не менее сел за руль. Мы помчались вперед, оставляя за собой огромные клубы желтой пыли. От этой пыли было не скрыться. Наши руки, лица, одежда, обувь и даже мой фотоаппарат (хранившийся в чехле) покрылись желто-серым налетом, от которого впоследствии было нелегко отчиститься.
Руины, ради которых мы проделали этот путь, не могли сравниться с Ангкором красотой или масштабами, но также живописно были разбросаны по лесу. Под ногами суетились длиннющие (до 20 сантиметров) многоножки, здоровенные жуки и неслись нескончаемые полчища муравьев. Муравьи потоками выплескивались из-под земли, затем вновь скрывались под землю. Горе незадачливым жукам, попавшимся на пути: их мертвые тела также стремительно исчезали под землей. Даже человеку опасно переходить дорогу муравьям. Волны плотоядных насекомых не остановить никакой силой.
Насмотревшись на чудеса камбоджийских лесов, мы вернулись к цивилизации. Мне хотелось отдохнуть от общества учителей, и в одиночестве побродить по городу. Я зашел в приглянувшееся пустое кафе. Лишь за одним столиком сидел камбоджиец и пил кофе с кренделями. Под потолком висел телевизор, показывающий боевик со стрельбой и взрывами, как и принято в местных общепитах. Ко мне подплыла официантка. Я дал ей понять жестами, что хочу кофе и крендели «как у того мужика» – имелся в виду одинокий посетитель. Официантка скрылась на кухне и вынесла кофе. Потом подошла к сидящему за столиком камбоджийцу, бесцеремонно выхватила у него из-под носа тарелку с кренделями и поставила передо мной. Оказалось, выпечка на кухне просто кончилась. Я начал протестовать – перед посетителем неудобно, да и просто неприятно доедать чужое. Но деваться было некуда – камбоджиец великодушно подтвердил, что жертвует кренделями в мою пользу.
Вечером меня разрывали на части. Каждый из учителей хотел, чтобы я выступил перед их студентами в разных школах и лицеях. Я понятия не имел, о чем говорить ученикам. Но учитель Лот, лучше всех владеющий английским, убедил меня, что это не имеет значения. Важно лишь, что англо-говорящий иностранец (объяснения, что мой родной язык – русский, всерьез не воспринимались) может продемонстрировать детям живой английский язык.
Я подошел к делу ответственно и постарался извлечь максимум из словарного запаса, которым владел. Рассказал детям о политике, о жилищно-коммунальном хозяйстве Санкт-Петербурга, о банковской системе и о том, как хакеры вскрывают банковские счета. Дети слушали с большим вниманием.
После лекции ко мне подошел учитель Лот и сказал: «Здорово! Но лично я понял не больше половины из того, что ты говорил». На следующей лекции я решил ограничиться фауной России, старательно рисуя на доске зайцев и медведей, чтобы было понятнее.
Еще через два дня я оказался в Пномпене, где познакомился с русскими камбоджийцами. В столице был Русский культурный центр, русский ресторан и вообще много наших сограждан. Часть русских обитала в посольстве за высоким забором, привилегированная публика, свысока относящаяся к «подзаборным» согражданам. Последние тоже не слишком жаловали «посольских», зато ко мне отнеслись приветливо – накормили и обогрели.
В Пномпене было много красивых и богатых домов. Говорят, когда хотели построить автомобильную трассу «Азия», соединившую бы Китай, Вьетнам, Камбоджу, Таиланд, Малайзию и Сингапур, богатые соседи выделили деньги на строительство нуждающимся Вьетнаму и Камбодже. Вьетнам на полученные деньги быстро построил свой участок трассы, а в Камбодже возвели особняки начальству, занимавшемуся строительством.
Но вот и Пномпень позади. Я снова шел вперед. Многочисленные зеваки в тысячный раз кричали мне: «Хэлло, мистер! Куда идешь?» На что я по привычке отвечал: «Сам ты - мистер...», и продолжал шагать по желтой камбоджийской пыли.